«Будем барахтаться лет десять»
Бывший министр экономики Андрей Нечаев о причинах кризиса в России: Госэкономика: Финансы: Lenta.ru
StartFragment
Бывший министр экономики, представитель Партии роста Андрей Нечаев считает, что основная экономическая проблема в России — отсутствие предсказуемости и внятных правил игры. По его мнению, стагнация может продлиться не менее десяти лет, если политическая воля не заставит наконец проводить жизненно важные реформы.
«Лента.ру»: Андрей Алексеевич, прокомментируйте, пожалуйста, новость о том, что Стивен Сигал может рассчитывать на российскую пенсию в пять тысяч рублей. У нас теперь что, как в Америке — не нужно работать, чтобы получить пенсию? И вообще как-то странно это прозвучало на фоне того, что накопительная часть пенсии заморожена.
Нечаев: Это приятная новость для господина Сигала. Есть и неприятные новости. В том числе и те, которые ему сулит новое законодательство, предлагаемое Минфином. В частности, каждый квартал ему придется декларировать все свои зарубежные счета (а я подозреваю, что они у него есть), ему придется декларировать всю свою зарубежную недвижимость (а у меня есть подозрение, что она у него имеется). В общем, ему придется практически раздеться перед российскими налоговыми органами, как и всем россиянам, живущим за рубежом и не являющимся резидентами России. Такую налоговую новацию нам Минфин недавно предложил.
А что касается пенсий — да, мы же социальное государство, поэтому любому человеку у нас положена обязательная часть пенсии. Сейчас она действительно составляет около 5 тысяч рублей… Смешно и грустно другое: у нас человек, который имеет несколько десятков лет стажа и даже получал высокую зарплату, может рассчитывать на пенсию максимум в 13 тысяч рублей (это если не брать чиновников и военных пенсионеров).
StartFragment
То есть человек, ничего не делавший всю жизнь, получает пять тысяч рублей, а человек, который (извините за жаргон) пропахал на родину несколько десятков лет, получает в 2-2,5 раза больше. Это совершенно аномальная ситуация, и это беда всей нашей пенсионной системы. Она абсолютно демотивирует граждан: неважно — много ты работаешь или мало, большие у тебя доходы или нет, много ли ты платишь налогов… На размер пенсии это практически не влияет.
Когда я уходил из банка, я посчитал, что за один год заплатил столько налогов, сколько составит моя пенсия за десять лет. Во всем мире достойный размер пенсии обеспечивается накопительной пенсионной системой, которую, к сожалению, наша власть фактически ликвидирует. Неоднократные замораживания показали людям, что это деньги вроде бы их, а вроде и не их — государство может в любой момент эти деньги изъять, причем без всяких компенсаций. Если во время первого замораживания речь шла о компенсациях, то теперь, когда было принято решение о замораживании, об этом уже никто не вспоминает.
StartFragment
Минэкономразвития прогнозирует 20 лет стагнации. Откуда берется такой мрачный прогноз? Ведь ваши коллеги указывают на относительно хорошие макроэкономические показатели, и краха экономики никто не обещает.
Разумеется, это условный срок. Никто вам сейчас не скажет, сколько продлится стагнация — 18 лет или 21. Но у нас есть все основания говорить о том, что мы будем барахтаться около нуля в течение не года и не двух, а по крайней мере лет десять.
Это означает, что правительство расписывается в своем бессилии?
Я бы сказал так: этот пессимистический прогноз исходит из того, что никаких изменений в политике не произойдет. Основания для пессимизма, безусловно, есть: это у нас второй кризис за последние шесть лет, он продолжается уже два года. Идет латание дыр, а антикризисный план правительства — это практически точная калька с прежнего антикризисного плана. Дескать, залатаем дыры, пересидим, а там, глядишь, и нефть вырастет или еще что-то случится — и все наладится… Такая страусиная позиция.
К большому сожалению нашего правительства, этот план в 2008 году сработал, но тогда был общемировой кризис, и конъюнктура действительно восстановилась во всем мире: вырос спрос на традиционное российское сырье — углеводороды, и жизнь как-то наладилась.
Сейчас другая ситуация: во всем мире кризиса нет (если, конечно не брать Венесуэлу и подобные ей страны). Нынешний кризис — чисто российское явление. И рассчитывать на то, что скачкообразно вырастут цены и спрос на наше сырье, никаких оснований я не вижу.
Кроме того, этот кризис носит системный характер, он не связан с санкциями, как это любит преподносить наша пропаганда, совпадая с наиболее оголтелыми критиками России за рубежом. Они утверждают, что санкции якобы наносят серьезный ущерб российской экономике. Они, конечно, усугубляют ситуацию, но не они первопричина кризиса, и даже не драматическое падение цен на нефть… Это кризис той модели развития, которая была выбрана в конце нулевых годов — на огосударствление экономики, это исключительно сырьевой экспорт и колоссальный, недопустимый уровень коррупции. Вот три фактора, которые загоняют нас в тупик.
Подтвердить это я могу динамикой макроэкономических показателей. Я это в шутку называю «хроникой пикирующей экономики». У нас резкое замедление экономики, а потом и падение началось со второй половины 2012 года, когда еще никакого конфликта вокруг Крыма не было, никакого обострения обстановки на востоке Украины, никаких санкций, никакого падения цен на нефть. С точки зрения внешнего окружения все было очень благостно. И тем не менее экономические показатели сыпались, и вместе с ними сыпались прогнозы моего родного министерства экономики.
В обществе витают идеи, выдвигаемые экономистами, представляющими разные направления экономической мысли. Одни предлагают вкладывать в национальные проекты — и в связи с этим, может быть, даже включить печатный станок. Другие говорят о приватизации госкомпаний. Возможно, экспертная группа во главе с Кудриным предложит какую-то новую концепцию — и все будет хорошо?
Действительно, сейчас среди экономистов, ученых и практиков идет оживленная дискуссия. То, что мы в глубоком кризисе и надо кардинально менять политику, единодушно признают все — кроме тех, кто принимает решения. Я ни разу не видел от представителей власти демонстрации политической воли поменять политику, поскольку нынешняя завела в тупик.
Существуют две концепции: первая — создавать благоприятный предпринимательский климат. Без нормального предпринимательства на траекторию устойчивого экономического роста не выйдем. Также нужно обеспечить защиту частной собственности, в том числе провести судебную реформу. Суд должен стать тем институтом, где любой гражданин и предприниматель сможет найти защиту.
Но это же азбучные истины!
Конечно. Здесь никаких открытий нет. Но мы либо идем этим путем, либо ничего не меняем и надеемся на чудо. То, что называется благоприятным предпринимательским климатом, нужно для того, чтобы у нас не бежали из страны капитал и мозги. Последнее мне представляется наиболее опасным. Ведь у нас массово уезжают наиболее активные, креативные и образованные люди, в том числе молодежь. Они не видят применения для себя здесь, не видят социальных лифтов. Эти люди едут на Запад и там абсолютно востребованы.
Можно сколько угодно рекламировать, что к нам приехал Депардье, который, кажется, уже уехал и костерит Россию на всех перекрестках. Теперь вот приехал Сигал... Конечно, это замечательно, что к нам приехал актер-пенсионер, но это не компенсирует того, что уезжает креативный класс.
Вторая точка зрения заключается в том, что все может вытянуть государственный спрос — то есть нужно наращивать государственные инвестиции, госзаказ. Здесь есть одно маленькое «но»: деньги кончились!
EndFragment
EndFragment
