Обсуждаем "дело Улюкаева"
https://www.svoboda.org/a/28680370.html
Владимир Кара-Мурза-старший: У нас на связи Андрей Нечаев, бывший министр в команде Гайдара.
Андрей Алексеевич, можно ли считать Алексея Улюкаева членом команды Гайдара?
Андрей Нечаев: Ну, в то время, когда мы работали в правительстве, Алексей в нем не работал, он был помощником Егора Тимуровича. Но в целом, конечно, это наш единомышленник, человек, который всегда находился где-то рядом – на той или иной позиции.
Владимир Кара-Мурза-старший: А какова ваша версия произошедших событий?
Андрей Нечаев: Мне кажется, пока больше вопросов, чем ответов, вызывает обвинение и вообще все это дело. Начиная с основных фигурантов. Ключевой министр правительства... Я не знаю, как сейчас, но раньше министр экономики по должности был и членом Президиума правительства, и членом Совета безопасности. С другой стороны, Игорь Иванович Сечин – руководитель крупнейшей российской государственной компании, бывший замглавы администрации президента, один из самых влиятельных людей в стране, человек, несомненно, входящий в ближайший круг соратников президента Путина. И вот ключевой министр вымогает взятку у одного из ключевых людей в стране, у руководителя крупнейшей государственной компании. Ну, наверное, тогда следующим шагом будет то, если премьер-министр будет вымогать взятку у президента. Ну, выше уровня нет.
Следующий вопрос, который у меня возникает, когда я смотрю на это дело: а за что, собственно, взятка? Если Алексей Валентинович и его сотрудники в чем-то нарушили законодательство или нормативные документы, и сделка по приобретению "Башнефти" не могла быть одобрена без специального подношения, то это означает, что эту сделку надо пересматривать. Но при этом "Роснефть" заявляет, что сделка абсолютно законная, чистая, и ни о каком пересмотре речь идти не может. Тогда получается, что Улюкаев ничего не нарушал, что он выполнил все в соответствии с действующими нормативными документами. И тогда возникает вопрос: а за что ему надо было давать взятку?
Мне представляется, то, как сейчас сформулировано обвинение, оно, конечно, вызывает больше вопросов, чем дает ответов.
Андрей Нечаев: Что касается того, что это за деньги. Конечно, расследование надо было бы продолжить. Потому что если это деньги "Роснефти", то это означает, что в "Роснефти" есть некая "черная касса", есть какие-то неучтенные деньги, которые руководство компании может свободно раздавать кому-то. У правоохранительных органов едва ли может быть такая сумма для оперативно-розыскных мероприятий. Второй вариант – это были просто фальшивки, на ксероксе сделанные бумажки для оперативно-розыскного мероприятия. Тогда получается, что Улюкаев ничего не брал, он взял просто фантики.
И что касается того, что Улюкаев выполнил некую работу. Ведь Улюкаев не играл здесь ключевой роли. Дело в том, что распоряжение о немножко странной приватизации, когда госкомпания покупает приватизированное предприятие, подписывал Дмитрий Анатольевич Медведев, как председатель правительства. Это документ, там есть некая процедура, его визирует несколько департаментов аппарата правительства, его визирует несколько министерств, а не только Министерство экономики. Алексей Валентинович Улюкаев, может быть, какую-то часть работы и выполнил, но далеко не все. Конечное решение принимал не он. Более того, я абсолютно убежден, что де-юре подписывал премьер, а де-факто, конечно, решение о том, что "Башнефть" может быть передана "Роснефти", потому что это случай беспрецедентный, принимал президент.
И не очень понятно, какую работу выполнил Улюкаев, соответственно, за что он мог претендовать на какое-то вознаграждение. Только за скорость прохождения документов? Но он в аппарате правительства не определяет скорость движения бумаг. Только внутри министерства он мог подгонять своих сотрудников. Но дело-то длилось довольно долго. Причем сначала позиция правительства была такая: это странная приватизация, когда госкомпания покупает якобы приватизируемое имущество. И вначале позиция правительства в целом (а не только Министерства экономики) была против этой сделки. Несколько месяцев шли дискуссии, были совещания у президента. В конце концов все-таки было принято решение отдать "Башнефть" Игорю Ивановичу Сечину и возглавляемой им "Роснефти". Тут и скорости-то особенной не было. Это все у меня вызывает много вопросов.
Владимир Кара-Мурза-старший: А мог ли арест Улюкаева не быть согласован с президентом, мог ли он стать для него сюрпризом, как считает Роман Шлейнов?
Андрей Нечаев: Мне это кажется почти невероятным. У нас принятие решений часто завязано на президента. Касается ли это бюджета, оборонных расходов, пенсионной реформы, всегда последнее совещание проводит президент, и решение принимается при его участии. А уж что касается действий силовых органов, чтобы они вышли из-под контроля президента, – мне это представляется невероятным.
Другое дело, что мы не знаем (наверное, никогда и не узнаем), на каком этапе президент был поставлен в известность. А то, что он знал об аресте, – у меня, например, это не вызывает ни тени сомнения. Понятно, что провокация (как ее называет Улюкаев) готовилась не один день. И разговоры (если они имели место) между Улюкаевым и Сечиным возникли не за пять минут до того, как Улюкаев сел в машину после личного звонка Игоря Ивановича и отправился в "Роснефть". Вот на каком этапе президент был проинформирован – этого я не знаю, и думаю, что никто никогда не узнает. Но то, что президент на финальном этапе был в курсе, – у меня это не вызывает никаких сомнений.
Тут интересен еще такой момент. Улюкаев, как мне кажется, производил впечатление человека неглупого и очень осторожного. Я не входил в круг его близких друзей, тем не менее он мне всегда казался человеком очень осторожным и очень рассудительным. И вот этот осторожный, рассудительный, в общем, вполне преуспевающий человек едет и получает примитивно взятку наличными в чемодане – это как-то ни в какие рамки не укладывается. В XXI веке можно это сделать через биткоины, через офшоры и так далее. Это не начало 90-х, когда, в том числе в отношениях с правоохранительными органами, ходили наличные в конвертах. Это совершенно другая ситуация. И то, что Улюкаев поехал за чемоданом с долларами, – у меня это в голове не укладывается.
Владимир Кара-Мурза-старший: Андрей Алексеевич, вы согласны, что существует параллельное теневое финансирование, жертвой которого стал Алексей Улюкаев? То есть существует "черная касса", из которой финансируются всякие проекты, которые нельзя официально профинансировать.
Андрей Нечаев: Это большой вопрос. Я очень сомневаюсь, что кто-нибудь будет расследовать это дело под этим углом зрения и в этом направлении. Если считать, что Улюкаев действительно провоцировал взятку, а Сечин на каком-то этапе соглашался ее выплатить, ну, наверное, был какой-то источник, который явно не входит в открытый бюджет "Роснефти". Это интересная тема – какие неучтенные деньги гуляют в наших госкомпаниях и госкорпорациях, на что они расходуются. Вполне допускаю, что Владимир абсолютно прав, назвав, в том числе, и международные направления.
Вы затронули вопрос, является ли это борьбой с коррупцией. Мне кажется, что в данном конкретном случае это дело 125-е. Для меня совершенно очевидно, что это внутриэлитные разборки в правящей элите. Часто любят говорить о конфликте разных башен Кремля, имея в виду условных силовиков и условных либералов, рыночников или демократов. Безусловно, это из этой серии. И я согласен, что Улюкаев был если не главной, то уж точно не единственной целью всего этого мероприятия. Но вот Игорь Иванович Сечин лично и в целом та группа, которую он представляет, или в которую он входит, она решила таким образом показать, кто в лавке хозяин.
Андрей Нечаев: Я не адвокат Улюкаева, но мне кажется, что Алексей Валентинович уже пошел ва-банк. Его сегодняшние заявления о ложном доносе Сечина, о провоцировании взятки, о провокации со стороны ФСБ – эти слова уже обратно не заберешь. Поэтому очевидно, что если были какие-то попытки... я этого не знаю, я не был в контакте с Алексеем последние месяцы, если были какие-то попытки договориться, значит, они не удались. В противном случае едва бы человек пошел на открытый вызов системе.
Мне кажется, что Улюкаев сделал ставку на то, что он будет говорить свою правду, достаточно жесткую, резкую. Я не помню таких прецедентов. Ни "дело Васильевой", ни ряд других дел крупных чиновников... Таких заявлений, что влиятельный человек в стране Игорь Иванович Сечин написал донос, что это провокация ФСБ, – я таких прецедентов не припомню. А это означает, что Алексей Валентинович действительно пошел ва-банк. Видимо, он рассчитывает на то, что суд оценит каким-то образом его решительность и смелость. Либо, может быть, он рассчитывает на то, что с самого верха последует команда: "Все, ребята, не надо больше таких ужасов. Тихо все это сверните, отпустите человека – и забудем".
